артиллерии — два полка и три отдельных дивизиона. Сейчас они охраняют от налетов самолетов противника порты Туапсе, Сочи, Сухуми и Поти. Поправьте меня, товарищ адмирал, если я ошибаюсь — спросил Рокоссовский и в комнате, повисла гробовая тишина, которую быстро разорвал вопрос-приговор Мехлиса.

— Это, что такое!? Кто отдал приказ на это… вредительство!!? Вы!?? — гневно воскликнул Первый комиссар и его палец подобно штыку уперся в Октябрьского.

— Я…я — нервно бормотал адмирал, отчаянно перебирая в своем мозгу приемлемые для заместителя наркома аргументы.

— Была реальная угроза захвата немцами Севастополя, и я был обязан не допустить захват противником арсенала крепости — выдавил из себя Октябрьский, чем ещё больше разозлил Мехлиса.

— Что за пораженческие настроения!!? Вы, что забыли, кем вы являетесь и в чем ваша прямая обязанность?! Теперь мне многое понятно в причинах наших последних неудач в Крыму. Вы сами приняли решение о вывозе боеприпасов из Севастополя или это было коллективное решение? Кто вам дал согласие на подобные действия? Назовите фамилии? Бывший вице-адмирал Левченко принимал участие в этом решении!? — забросал адмирала вопросами Мехлис и тот «поплыл». От вопроса об опальном адмирале Левченко, Октябрьского ударило словно током. Групповой сговор сулил для него страшные неприятности и, собрав последние силы, он взял все на себя.

— Приказ о вывозе снарядов отдавал лично я, но нарком знал и одобрял мои действия — попытался прикрыться Кузнецовым адмирал, но сделал это весьма неудачно.

— Без санкции товарища Сталина!? Он, что не ставил Верховного Главнокомандующего в известность? Делал все это за его спиной? — моментально отреагировал Мехлис, чем окончательно добил адмирала.

— Я не знаю — пролепетал Октябрьский, чувствуя, как мертвой хваткой смыкаются на его горле руки всесильного комиссара Мехлиса, «мучителя генералов», а теперь и адмиралов.

— Выясним, будьте спокойны — уверил его Первый комиссар обменявшись понимающим взглядом с Зиньковичем и адмирал обессилено опустился на стул. В ушах шумело, пот катил градом, а в груди не хватало воздуха.

Все, кого в этой жизни несправедливо обидел адмирал Октябрьский могли торжествовать, но не ради этого Рокоссовский затеял весь этот разговор.

— Товарищ заместитель наркома обороны, — обратился он к Мехлису и тот радостно вскинул черную голову. — Мне кажется, что в действиях Филиппа Сергеевича нет злого умысла, а имеет место банальная перестраховка. Конечно, в степени его вины следует разобраться, но мы не должны отказывать товарищу Октябрьскому в возможности исправить свою ошибку. Лев Захарович, немцы готовят новый штурм Севастополя и необходимо как можно скорее начать отправку в крепость боеприпасов и вооружение. Вы согласны со мной? — поставил вопрос ребром командующий, и он породил на лице Мехлиса гамму противоречивых эмоций.

Как комиссар он должен был требовать скорейшего разбирательства во вновь возникших обстоятельствах. Однако как представитель Ставки и первый заместитель наркома обороны, он должен был в первую очередь думать о защите Севастополя от врага.

С не меньшим напряжением, чем сам Октябрьский, ждал ответа Мехлиса и Рокоссовский. Ему было важно знать, какую сторону для себя выберет армейский комиссар. Останется «карающей секирой Сталина» или стане пусть сложным и во многом непредсказуемым, но все же союзником.

Два начала, две противоположности боролись в душе товарища Мехлиса но, в конце концов, государственник победил комиссара.

— Хорошо, я согласен на время приостановить разбирательство этого вопроса и вернуться к нему после, с учетом последующей деятельности адмирала Октябрьского — вынес свой вердикт Мехлис, к огромному облегчению всех собравшихся командиров.

— Спасибо, товарищ Мехлис, — обрадовался комфронтом и тут же взял быка за рога. — В первую очередь в Севастополь должны быть отправлены зенитные батареи и снаряды 305 мм для батарей крепости. Согласно моим данным сейчас в Севастополе имеется неполный полуторный боекомплект этого вида снарядов, а на сегодняшний день это главное оружие крепости в борьбе с врагом. Также считаю необходимым отправить гаубичный дивизион, находящийся в Туапсе, сейчас там войны нет и больше пользы, эти орудия принесут под Севастополем. Я прекрасно понимаю, что вместимость транспортов ограниченна и поэтому предлагаю давать им в сопровождения не эсминцы со сторожевиками, а крейсера. Они свободно могут разместить на своих палубах орудия и снаряды. Надеюсь, вы с этим согласны?

Вопрос о посылке крейсеров, для адмирала был подобен острому ножу в сердце, но припертый к стене он был вынужден согласиться.

— Хорошо, товарищ командующий, флот даст транспортам надежное сопровождение — пробубнил раздавленный Октябрьский.

— Прекрасно, но при этом на транспортах должны быть зенитные пулеметы, иначе они будут совершенно беззащитны перед атакой с воздуха — продолжал резать правду матку Рокоссовский.

— Как, вы можете отдавать наших советских людей на растерзание гитлеровским стервятникам? У вас, что зенитных пулеметов нет!? — накинулся, было на адмирала Мехлис, но затем быстро взял себя в руки. — Я чувствую, что адмиралу Октябрьскому нужен будет хороший контроль, для исправления совершенных им преступных ошибок. Не беспокойтесь товарищ командующий, вопросом о вооружении транспортов отправляемых в Севастополь зенитными установками, я займусь лично и немедленно. Ни один транспорт не покинет порта без рапорта о полной боевой готовности к походу.

Мехлис хотел ещё, что-то добавить, но в это время дверь кабинета командующего распахнулась, и на его пороге возник запыхавшийся офицер связи.

— Товарищ, командующий и вы товарищ заместитель наркома, вас срочно вызывает по ВЧ Москва. Товарищ Сталин и товарищ Василевский — доложил он и на этом разбор полетов был прекращен.

Глава VII. «Лов осетра»

Прусская военная аристократия всегда тяготела к тому, чтобы давать своим военным операциям утонченные и звучные названия. «Охота на дроф» и «Лов осетра» как раз говорили о том, что в их разработке принимали участие сугубо генералы аристократы. Военные операции, организованные под патронажем фюрера, всегда носили откровенно мистические названия типа «Барбаросса», «Айсштосс» или «Блауфукс». Верховный вождь рейха считал, что обладает способностями повеливать оккультными силами природы и, давая операциям, подобные названия обрекает их на победу. Если же операция оказывалась не совсем удачной, то всегда находились нерадивые исполнители блистательных идей, либо бравые молодцы доктора Геббельса создавали им победоносный ореол в глазах простых обывателей.

Операция по взятию Севастополя не относилась к разряду гениальных или блистательных операций как «Канны» или «Багратион». Суть её была до удивления проста и банальна; используя многократное превосходство в авиации и артиллерии взять штурмом крепость, которая была у немецкого командования костью в горле.

Разрабатывая «Лов осетра» Эрих Манштейн по давней привычке брюзжал на скупость Гитлера. Полностью сосредоточившись на главной операции вермахта сорок второго года «Блау», он швырял лучшему стратегу Германии крошки со своего обеденного стола, отдавая все